— Кирилл, ты…

— Меня зовут… Кальн. Кальн, слыш-шишь, коротыш-шка? Есть что… Что-нибудь вып-пить?

— Нет.

— Не думал… Что умру… Вот так, — я снова закашлялся. Слова приходилось выговаривать с трудом

— Тебе страшно?

— Нет. Я разо… Разо… Разочарован. Кха-кха… Не успел… Не успел их спасти… Не успел вернуть… Её…

Хайме несколько секунд молчал, а затем неожиданно серьёзным тоном произнёс:

— Ни о чём не думай, Кальн.

— Ч-что?..

— Постарайся, длинноног! Не думай ни о чём! Не двигайся, не желай. Просто держи глаза открытыми. Доверься мне.

— Я не…

— Рад был познакомиться, Кальн. Надеюсь, когда-нибудь мы с тобой ещё увидимся.

И он взорвался снопом оранжевых искр.

Они упали мне на грудь, вызвав сильное жжение. Я закричал, мир вокруг раскололся на миллион осколков, за которыми была темнота. Мириады радужных искр врезались в меня, превращались в смерчи, вьюгу, исчезали и появлялись вновь, а затем…

Тьма. Пробивающийся сквозь неё свет. Я сидел на каменном треугольнике из Лимба и не мог шевельнуться. Каменная постройка медленно вращалась, а вокруг появлялись скалистые стены огромной пещеры.

Я видел собственные руки. Слышал сердцебиение. Попытался открыть рот, и произнёс чужим голосом:

— Да. Я выбираю жизнь… Сейчас…

Тьма. Вершина горы. А там пылает огромное дерево. Его корни спускались далеко вниз, оплетая скалистые склоны.

Огромный, гудящий костёр отбрасывал отсветы на все окрестности. Пламя взмывалось к самому небу, а дерево… Дерево словно кричало и звало на помощь…

Тьма. Летающий замок показался над атмосферой планеты. А за ним следовали ещё три таких же. Огромных и мрачных.

Сотни лучей ударили из них по ярко-синему миру, заставляя его вспыхнуть, расколоться и рассыпаться мириадами кусков.

Тьма. Клинки со звоном сталкиваются. Сталь бьётся о сталь, слышны крики сотен людей.

Мужчина на башне поднимает Секиру.

— Помни! Жизнь и смерть — одно целое! Вы — это жизнь! И она принадлежит только вам! Возьмите её! А тех, кто встанет у вас на дороге — убейте!

Тьма. В ней гремят барабаны. Глухо, ритмично, в медленном темпе, который действовал на нервы.

Я вижу себя — уставшего, измотанного, окровавленного. Вижу слуг Владыки, пришедших за мной. Их всего пятеро, но это — целая армия. Я сражаюсь с ними. Рву, крошу и кромсаю, но это не помогает. На месте падшего встают сотни возродившихся копий…

Слышен хруст железа и топот десятков тысяч пар тяжёлых сапог. Из долины выходит армия. Словно змея, она ползёт к величавым пирамидам, скандируя чьё-то имя. Во главе этого воинства летит уже знакомая мне воздушная крепость.

Выстрел — и огромная гора превращается в пыль.

Тьма.

Огромные, выше небоскрёбов, волны, накатывают на не менее гигантский скалистый берег. Вдали виднеется стальной корабль. Он несётся к берегу, врезается в него, таранит. Раскрывается его нутро, и оттуда выплёскивается орда тварей, похожих на демонов Нави.

Под проливным дождём они несутся на скудные ряды ждущей их армии.

Защищающий её энергокупол пару раз мерцает и гаснет…

Тьма.

А во тьме на балконе высокой башни стоит седой мужчина, укутанный тяжёлым плащом. Снизу виднеется невероятной красоты белокаменный город. В воздухе плавают корабли, а люди отсюда напоминают муравьёв.

За городом виднеется заснеженная равнина, заросшая деревьями. Я слышу хрустальный перезвон их листьев, словно они изо льда. Мой взгляд скользит дальше, к морскому побережью, где волны пеной разбиваются о скалы и замерзают.

— Идёт Хлад, — шепчет мужчина, — Это конец. Я останусь, Кальн. А ты иди. Ты должен вернуться — позже. У тебя будет такой шанс, я знаю. Мы ещё встретимся.

Тьма.

Душная и жаркая. Пустыня. Огонь десятков тысяч факелов бьётся на горячем ветру. Люди кидают тела в огромный костёр.

Многорукая женщина огромного роста, закутанная в красную накидку, свирепо разглядывает проходящих мимо неё людей. Каждый падает на песок перед своей богиней и касается песка лбом.

Богиня поднимает взгляд и видит в звёздном небе приближающуюся комету. Рядом с ней появляется ещё одна, а затем — ещё и ещё.

— Как много, — грубым голосом произносит она и спрашивает у пустоты, — Отчего ты нас покинул?..

Я лежал, уткнувшись лицом в залитый кровью сугроб.

Подняться удалось с трудом. Выплюнув слюну, я огляделся. Вакидзаси рядом не было. Хайме — тоже.

Зато рядом валялась Секира.

Не такая огромная, какой я видел её два года назад. Вполне обычное оружие, но Сила, исходящая от него пронзала каждую клеточку моего тела.

«Принеся её в Явь, можно разрушить мир» — в голове пронеслись слова, когда-то сказанные мне Ариной.

— Нет, — произнёс я, без страха берясь за рукоять оружия, — Я этого не допущу. Я создал её — и не допущу!

Энергия ударила по мне, словно цунами. Опрокинула, заставив покатиться по склону горы. Больно ударившись головой, я почувствовал, что оказался в воздухе.

Кровь заливала глаза, но я разглядел стремительно приближающуюся землю, и…

Пёс почувствовал, что что-то изменилось.

Сидя в своём логове, спрятанном в глубине Нави, он осознал — вор совершил… Нечто.

Нечто, что всё изменило.

Волна, прошедшая по изнанке мира, заставила содрогнуться каждый атом его нового тела. Содрогнуться и испытать невыносимую боль.

Усилием воли он погасил эти ощущения и послал своей армии сигнал:

— Пришла пора последней битвы. Выступаем.

Глава 19

— Великий Магистр, я…

— Я не Великий Магистр, сколько раз нужно это повторять?

Раздражённо махнув рукой, я пригласил своего адъюанта в комнату.

«Великий Магистр» — повторил я про себя, и поморщился.

Слишком пафосно.

За последний месяц многое изменилось. После того, как мне удалось забраться в Навь и вернуться оттуда с Секирой, отношение к моей персоне резко изменилось. Не сразу, и не полностью, конечно, но…

По крайней мере, после пары попыток убийств народ успокоился и поутих. А получив возможность безлимитно черпать энергию из Истока, оставшиеся Дети Перуна и вовсе сделали меня новым хранителем своего главного артефакта, и уже не допускали чтобы некоторые недовольные высказывались в мою сторону.

Да, вот так, без обиняков. Странно, конечно — ещё недавно верхушка клана использовала меня, как могла, ограничивала свободу, охотилась, а я отвечал им тем же. А теперь…

Как изменчив этот мир…

Конечно, в первую очередь так произошло потому, что кроме меня никто не мог контактировать с Секирой. Надо было видеть лица людей, которые смотрели на меня, когда я вернулся… Они не понимали, как обычный смертный, пусть и маг, может совладать с ТАКОЙ мощью. Всю жизнь им рассказывали сказки о богах, Яви и Нави, и их противостоянии. А теперь они стали живыми свидетелями того, что всё это — правда.

И, оказывается, есть на свете существа, способные обуздать первозданную Силу. Погрузиться в пучину мощи, и выжить.

Я, слушая эти сплетни, разговоры и перешёптывания, только посмеивался. Никто из земных колдунов не имел даже приблизительного понятия о том, кто я такой, и насколько их знания о вселенной отличаются от того, что имеет место быть на самом деле.

Как бы там ни было, сразу после моего возвращения случилось масштабное сражение. Навь ударила по Подольску, пока мы точили лясы, и не успей я очнуться вовремя — остатки всякого сопротивления были бы сметены.

Однако…

Случилось, как случилось.

Мне даже делать ничего не пришлось, если честно. Если ещё честнее — во время самой атаки я валялся в отключке. А Секира, как мне позже рассказали, вызвала невероятной мощи волну, которая покатилась навстречу ордам демонов.