— А какое ещё? — удивился Григорий, — Примерно пятьдесят лет назад Марфа жила тут. Клык на отсечение даю.

Я кивнул, и направился к указанному оборотнем дому. Фэйри полетел за мной.

Печорский не пошёл с нами. Он пообещал вернуться через час и уехал, оставив после себя на просёлочной дороге густой шлейф пыли. Дождавшись, пока оборотень скроется за горизонтом, я повернулся дому и активировал заклинание поиска. Со вчерашнего дня Сердце не изменило своего положения, и было где-то рядом.

Что ж… На иное я и не рассчитывал.

Толкнув скрипнувшую калитку, я вошёл в заросшую сорняками ограду. Слева виднелись остатки колодца-цапли. Сама балка была на месте, а вот сам колодец осыпался. Чуть поодаль, кажется, когда-то был сад — на это указывали пара «одичавших» яблонь, вишен, и густые заросли бесконтрольно разросшейся малины. Фэйри, увидев ягоды, радостно кувыркнулся и полетел к ним.

Сам дом представлял собой двухэтажное, но не слишком высокое строение. Второй этаж вообще-то был мансардой с открытым балконом, а сам дом украшала отодранная местами деревянная резьба. Пройдя вдоль стен я с удивлением осознал, что искусно вырезанные деревяшки складывались в разнообразные сюжеты.

Вот огромный волк несётся по лесу, вот девушка сидит у какого-то водоёма. Печь, на которой сидит молодой разудалый парень, лучник, разговаривающий с лягушкой.

«Это же народные сказки…» — подумал я — «Мотивы из них».

На входной двери тоже имелся орнамент. Он почти обвалился, и верхней части не было видно, но на нижней мне удалось различить какую-то кадку, из которой торчало туловище человека. Чуть сбоку виднелась часть… Метлы? И ещё сруб, стоящий на курьих ногах.

— Да нет, — пробормотал я, осознавая увиденное, — Не может быть.

Марфа Ступина. Ступина… Ступа! Так на орнаменте — ступа? А внутри сидит… Баба Яга?

— Да нет! — ещё раз повторил я, впрочем, прекрасно понимая, что отрицание тут ничего не решает.

Неужели старуха — Баба Яга из народных сказок? Если задуматься, то я не знал, сколько Марфе лет, а все, с кем я о ней разговаривал, считали её очень старой. Едва ли не самым старым членом клана. И неужели… Неужели никто об этом не знает? Или эту тему просто не принято поднимать?

Ладно, об этом я могу поговорить с ней позже. Сейчас нужно обследовать дом, вдруг она здесь была?

Ни ловушек, ни охранных заклинаний вокруг не оказалось, и это меня немного опечалило. Если бы Марфа заходила в свой старый дом, оставила бы она нечто подобное?

Как оказалось — нет. Дверь оказалась не заперта, и я спокойно прошёл внутрь. На полу лежал толстенный слой пыли, не потревоженный никем долгие годы, и я сразу приуныл. Однако, постояв на входе и осмотрев «Различителем» сохранившуюся обстановку, понял — падать духом раньше времени не стоит.

Нет, меня заинтересовала не старая русская печь, деревянная мебель или утварь прошлого века, не иконы, которые чудесным образом никто не спёр, и даже не стеллаж с разбухшими книгами. Внимание привлекло другое.

Под одной из вытертых половиц пульсировало… Нечто.

Приглядевшись магическим зрением, я понял, что это пространственный разрыв. Небольшой — сантиметров двадцать, и «склеенный» несколькими запирающими заклинаниями-держателями.

Тайник?

Оглядевшись, я подобрал с пола проржавевшую металлическую полосу, невесть для чего предназначенную, встал на колени и вогнал её в стык. Половица легко сместилась и, воспользовавшись своим импровизированным рычагом, я сковырнул деревяшку.

Раздался треск, в воздух взмыло облачко пыли и махнув несколько раз руками я разогнал его, а затем с опаской, вновь нацепив на нос «Различитель» обследовал открывшуюся нишу. На первый взгляд ничего опасного внутри не было. Как я и подумал сначала — там оказался спрятан пространственный карман. Точнее — «вход» в него.

Сосредоточившись, я осторожно сорвал крепления заклятия и с опаской сунул руку внутрь. Наверняка со стороны это выглядело странно — кисть будто обрезали и она просто исчезла, а между тем, пошерудив рукой в кармане, я нашарил что-то твёрдое, плоское, холодное и продолговатое.

Выудив находку, внимательно её осмотрел.

Это оказался металлический ящичек, запечатанный с двух концов восковыми пробками. Подумав и осмотрев его, я не заметил ничего опасного и осторожно снял одну из печатей, а затем вытряхнул содержимое на пол.

— Что там у тебя?

Вопрос фэйри, неслышно подлетевшего сзади, едва не заставил подпрыгнуть.

— Ещё не знаю.

— Ух ты! — восхитился Хайме, опускаясь над самым полом, — Вот так да!

Я со скепсисом поднял обычный костяной гребешок. Белый, безо всякого орнамента, он, очевидно, был очень старым.

— Что это?

— Артефакт — дуэнде прищурился, облетел вокруг моей руки и зажмурился, — И очень мощный! Я чувствую внутри прорву энергии!

Это я уже и сам ощутил… Ничем не примечательный на первый взгляд гребень, оказавшись у меня в руке, будто бы пульсировал.

— Как думаешь, что он делает?

— Трудно сказать. Но я чувствую, что энергия, спрятанная внутри, сильно… Как это у вас, длинноногов говорится… А, вспомнил! Спрессована!

Так… Ясности это не добавляет, но по крайней мере понятно, что освобождать эту энергию, не зная, для чего она, не стоит. Мало ли, что хранится внутри? Бушующее пламя, огромный торнадо, или…

Очередная догадка вновь пронзила сознание и я достал телефон.

— Что ты делаешь?

— Погоди, — отмахнулся я, вбивая в поисковике нужный запрос, а затем прочёл его вслух.

«Артефакты Бабы Яги»

«Среди прочих, достаточно известных волшебных предметов, принадлежащих сказочной колдунье, имелся костяной гребешок. Если его бросить на землю, то на том месте вырастал дремучий лес. В сказке «Баба Яга» кот сказал девочке забрать этот предмет со стола злой старухи. Он должен был помочь задержать Бабу Ягу при погоне»

— Думаешь это оно?

— Хм, очень может быть. Погоди, так твоя знакомая, за которой мы гонимся — Баба Яга? Серьёзно?

— Есть такая мысль.

— Ого-гооо, — присвистнул фэйри.

— Что? Знаешь что-нибудь о ней?

— Конечно! — маленький человечек выпучил глаза, — Это же самая известная колдунья на Земле!

— Я думал, её знают только здесь, в России.

— Под этим именем — да. Но вообще, она гораздо старше всех этих сказок, и не всегда жила в этой стране. Насколько я знаю, — он задумался, — Даже этот ваш древний сочинитель, как его… Он про путешествие Одиссея написал поэму, где люди от великана под овечьими шкурами прятались…

— Гомер?

— Да, точно! — Хайме щёлкнул пальцами, — Так вот у него в этой поэме была ведьма, которая жила на острове Ээя. Это она и есть, ещё до того, как назвалась Ягой. Если я правильно помню, тогда у неё было довольно странное хобби — она превращала проплывающих моряков в волков, львов и всяких других животных. А перед этим одурманивала их разными наркотиками. Ну, некоторые люди любят собирать марки, другие любят превращать людей в животных. Не нам её судить.

— Ты серьёзно?

— Конечно. Когда Одиссей посетил Ээю, Цирцея превратила его людей в свиней, но боги дали Одиссею магическое растение, которое помешало Цирцее одурманить его. После того, как он заставил Цирцею поклясться, что она его не предаст, Одиссей и его люди прожили под защитой богини целый год.

— Обалдеть…

— Это ещё что! — дуэнде, оседлав своего любимого конька — историю, вошёл во вкус, — Та же фата Моргана из легенд о Короле Артуре…

— Это снова она?

— А то! В ваших мифах она пытается уничтожить добрую королеву Гвиневру, которая прогнала её со двора, когда она была моложе. Пытается предать любовника Гвиневры, сэра Ланселота, и сорвать планы рыцарей короля Артура. Как по мне, так эта королева была той ещё сукой — властолюбивой и неверной, так что вполне заслужила все неприятности, которые на неё навела Моргана. В конце концов там всё нормально разрешилось — она помирилась с королем Артуром и принесла его в Авалон после его последней битвы, а после исчезла и никто её больше не видел.